Проводы зимы, радостное ожидание весеннего тепла, переход к новому световому году. Честное, раздольное, широкое, пьяное, обжорное и разорительное гуляние всех славянских народов - вот что такое Масленица.
И, может быть, сегодня никаких сакральных значений этому обычаю не приписывают, но блинами все наедаются только так. И такие традиции, как Масленица, получше всяких скреп создают у нас ощущение единства и общей истории. И поскольку эта традиция - неотъемлемая часть русского народа (а наша литература очень уж любит всё народное), то, естественно, многие писатели не раз обращались к ней в своих произведениях.
Можно попробовать вспомнить, как именно отзывались о Масленице самые именитые литературные деятели, а заодно, может, и перечитать их произведения. Поехали!
Поразительно смешной Чехов, впрочем, как и всегда, точно поднимет вам настроение этим своим рассказом. Рассуждение о блинах, уморительное в своей серьёзности, в котором Чехов сначала подмечает священность Масленицы для народа, а потом в своей манере пытается разобраться, что же именно такого священного в блинах. Как вам, например, такое: «Да, блины, их смысл и назначение – это тайна женщины, такая тайна, которую едва ли скоро узнает мужчина»? А само выпекание блинов – ритуал, священность которого тоже имеет гендерное происхождение. Да и вообще, блины это не просто лакомство, они нужны для решения великих мировых задач…
Ещё один рассказ про блины. Француз Генри Пуркуа зашёл в трактир позавтракать, и, пока он ожидал свою порцию, начал разглядывать остальных гостей заведения. И тут он обращает внимание на русского человека, который в несметных количествах поглощает одну порцию блинов за другой. Логическая цепочка рассуждений, которую разворачивает француз, заставит одновременно и посмеяться, и задуматься. Да и весь рассказ, хоть и занимает пару страниц, на самом деле, гораздо глубже, чем кажется.
По объёму это даже не страничка, а меньше, но по содержанию и стилистике - потрясающе ироничная, яркая, чувственная зарисовка об ожидании масленичной трапезы. Сатирическое изображение мещанства как класса, эпизод из жизни надворного советника, а в психологическом плане – проповедь о том, к чему приводит нетерпение, чревоугодие… И во всех этих декорациях всё вместе становится грустным размышлением о смысле жизни.
Буквально несколько строчек о том, как именно добропорядочному гражданину следует проводить время в блинную неделю. Тут даже цитировать нет смысла, просто прочитайте полностью, правда, лучше всего читать с пояснениями, чтобы знать, например, кто такие Попов или Ланин, которых упоминает Чехов, всё-таки больше ста лет прошло, местные знаменитости уже давно сменились.
В этом романе есть целая глава, которая так и называется – «Масленица». Вся широта праздника, всё его раздолье здесь описано так подробно, что становится завидно. Особенно интересно почитать об «обжорной» части традиций. Если мы привыкли, что Масленица это только блины, то у Шмелёва народ гуляет с размахом: тут и уха, и расстегаи, и заливное, и паровая осетрина, и разварная рыба с судачьей икрой, и желе апельсиновое, и миндальный пломбир, и навашка семивершковая, с белозёрским снетком в сухариках (что бы это ни было). И это только малая часть вкуснях, которыми раз в году люди баловали себя перед постом. В общем, читать лучше на сытый желудок.
Роман, конечно, не про Масленицу, но она там упоминается, например, там описан праздничный масленичный стол в семье донских казаков. Шолохов пишет, что ели и пили на Масленицу много, впрочем, как и на все остальные праздники. Здесь тоже описано множество блюд: от щей с бараниной до солёного арбуза.
Гончаров тоже не обошёл Масленицу стороной, правда, он показал, как её празднуют именно в плавании. Матросы, хоть и не имеют возможности сжечь чучело зимы или кататься на санках, всё равно не отказываются от веселья: они возят друг друга на плечах (автор отмечает, что выглядит довольно странно, как будто они тянут какой-нибудь брас). Так моряки заменяют друг другу катание на льду, такое естественное национальное дурачество, от которого рот сам растягивается в улыбке.
Чистый понедельник - это не описание народных гуляний и застолий. Здесь Масленица используется как контекст (важные события действительно приходятся на блинную неделю) и, что самое главное, как метафора. Любовь – озарение светом, которое не может происходить постоянно. Героиня «озарила» рассказчика и исчезла. В этом рассказе вся бунинская философия о «неком высшем напряжённом моменте бытия». Этот момент возносит жизнь человека, но он не может длиться вечно, после него неизбежно наступает пустота. Как после светлой и яркой Масленицы наступает Великий Пост.
Надежда Александровна, пожалуй, лучше всех изобразила, как именно Масленица объединяет наш народ и какую пропасть непонимания она создаёт между нами и иностранцами. В «Блинах» русские люди пытаются объяснить смысл этого праздника итальянцам, но ничего не выходит. По ходу объяснения выясняется, что русские никак не сойдутся во мнении, что же в блинах главное (каждый понимает это по-своему), а особенно смешно становится тогда, когда в разговор вступает учитель математики: «... пи-эр квадрат заполняется массой из муки с молоком и дрожжами…»
Совершенно уморительно наблюдать, как итальянцы, которые только что восхищались Россией и её традициями, всё больше и больше падают в пучину недоверия и непонимания:
«— А с какою целью вы все это делаете?
Учитель вскинул брови, удивляясь вопросу, и ответил строго:
— Чтобы весело было!»
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.