Бихевиористы, например, считали, что всё поведение человека обуславливается его рефлексами, дополненными воспитанием с помощью системы поощрение/наказание. Казалось бы, всё просто: хвали за хорошее поведение, отчитывай за плохое. Но многие родители сейчас скептически ухмыльнулись, ведь все прекрасно понимают, что это так не работает. Да и будь всё так просто, не билась бы вся мировая наука в бессилии изучить человеческий мозг до конца.
Из различных теорий о мозге мы уяснили, что наш разум – это система нелинейная, примерно как погода. Мы можем пытаться предсказывать результат мыслительной деятельности так же, как метеорологи силятся составить точный прогноз, но и мозг, и погода всё равно преподносят нам сюрпризы – неожиданные всплески активности или наоборот затишье.
На все эти вопросы – как именно дети учатся? откуда берут свои модели поведения? – исчерпывающе отвечает канадский психолог Альберт Бандура. В шестидесятых он провёл ряд психологических исследований и экспериментов, ставших основой его социально-когнитивной теории научения. Научение в данном контексте означает освоение новых навыков или моделей поведения, применение их и внедрение в жизнь.
Итак, если верить Альберту Бандуре, наше мироощущение и взаимодействие с окружающей средой и социумом – не что иное, как наша собственная интерпретация опыта, полученного от других людей. Что это значит? Всё просто. Ежедневно мы наблюдаем за другими людьми – родителями, братьями и сёстрами, учителями и коучами, друзьями и коллегами по работе, «звёздами» и кумирами… и учимся у них. Иногда сознательно, а иногда даже не отдавая себе в этом отчёт, в большей или меньшей степени, но мы повторяем за другими людьми. Это, по сути, социальная часть теории. Если бы на этом она заканчивалась, с воспитанием тоже не было бы особых проблем – выбираешь ребёнку достойный пример для подражания и выращиваешь копию. Но именно здесь нелинейность мозга выходит на сцену. Люди не подражают другим автоматически, никто не калькирует чужое поведение от начала и до конца. Помимо собственно подражания, мы наблюдаем, запоминаем, анализируем, рассчитываем эффективность применения нами чужой модели поведения, оцениваем, если вообще смысл примерять на себя чужие привычки и т.д. Это как раз и есть когнитивная часть теории. Именно акцент на когнитивной части человеческого поведения и является главным отличием теории Альберта Бандуры от других психологических исследований на эту тему.
Во время научения чему-либо в нашем мозге происходит огромное количество процессов. После того, как мы увидели какую-то модель поведения, заинтересовавшую нас, мы над ней размышляем. Мысленно мы прокручиваем эту модель в голове снова и снова, пытаемся представить себя в такой же ситуации, пробуем оценить и предсказать свои эмоции от того, что применим эту модель. Во внутреннем диалоге мы решаем, хотим ли мы использовать увиденное поведение в своей жизни и как хотим это сделать: воспроизвести под копирку или же внесём изменения, дополним. Мы можем за основу взять чьё-то поведение, но в процессе обдумывания и сопоставления с нашими собственными целями модифицируем его до неузнаваемости. И здесь уже, конечно, многое зависит от мотивации и заинтересованности.
В эту теорию легко поверить, если вы хоть раз наблюдали за детьми. Малыши всегда пытаются копировать поведение взрослых, их жесты, мимику, фразочки. Когнитивная составляющая у них развита еще не очень сильно, зато социальная проявляется во всю мощь. Альберт Бандура, пытаясь это проиллюстрировать, провёл несколько психологических экспериментов. Приняв за основу исследования психолога Блайка, результаты которых показали, что дети в присутствии взрослого всегда стараются подражать его поведению, Бандура провёл свой собственный эксперимент, в котором учёл недостатки своих предшественников, и который стал основой для всей социально-когнитивной теории.
В этом эксперименте приняли участие 72 ребёнка: 36 мальчиков и 36 девочек. Все они были воспитанниками детского сада при Стэнфордском университете. Возраст детей составлял от 3 до 5 лет. Так как в этом эксперименте изучалась реакция детей на агрессивное поведение, то все дети отбирались очень тщательно, чтобы изначально в экспериментальную или контрольную группы не попали дети с повышенной агрессивностью. В качестве поведенческой модели выступали мужчина и женщина так или иначе взаимодействовавшие с куклой Бобо. Сама по себе это кукла представляет собой довольно большую неваляшку, которая при любом взаимодействии, ударе или опрокидывании автоматически принимает обратно своё исходное положение.
Все дети были разделены на 3 группы: две экспериментальные и одна контрольная. Мальчиков и девочек в группах было поровну.
Дети из первой экспериментальной группы были еще раз разделены поровну: 12 мальчиков и девочек наблюдали, как взрослая женщина вела себя агрессивно по отношению к Бобо, а другие 12 ребятишек наблюдали за агрессивным поведением мужчины. Под агрессивными действиями здесь понимаются разные виды насилия: куклу били молотком, пинали, кричали на неё, угрожали, призывали к насилию фразами вроде «а давай её побьём!» и т.д.
Во второй экспериментальной группе дети наблюдали за нейтральными и неагрессивными действиями по отношению к кукле Бобо.
В контрольной группе дети просто видели куклу, без предварительного наблюдения за взрослыми и их какими-либо взаимодействиями с куклой.
Это представляло собой первую часть эксперимента. Во второй части детей приводили в комнату, в которой были представлены всякие игрушки, целью которых было вызвать агрессивную или неагрессивную модель поведения. К неагрессивным игрушкам относились раскраски, фломастеры, мягкие игрушки, машинки и чайные наборы. К агрессивным Бандура отнёс саму куклу Бобо, различные имитации оружия – пистолеты, луки, молотки. Дети в этой комнате были предоставлены сами себе, присутствие взрослых запрещалось. Эта небольшая деталь, добавила эксперименту объективности, исключив фасилитирующий эффект – эффект, при котором дети бы пытались произвести впечатление на наблюдателя, в зависимости от их понимания контекста происходящего. А так как о том, что за ними наблюдают, сами дети не знали, можно говорить о том, что модели поведения, которые они демонстрировали в игровой комнате, они действительно выбирали исключительно для себя.
Перед началом эксперимента бандура выдвинул несколько гипотез:
1. Дети, попавшие в первую экспериментальную группу, то есть те, которые наблюдали агрессивное поведение взрослых по отношению к кукле, в игровой комнате тоже будут действовать агрессивно, воспроизводя действия, подобные тем, что они увидели в модели взрослого. Поведение этих детей будет отличаться от поведения детишек из второй экспериментальной группы, в которой дети наблюдали за неагресивными и нейтральными взаимодействиями, и из контрольной группы, которые вообще ни за кем не наблюдали.
2. Дети из второй экспериментальной группы, которым демонстрировали неагрессивное поведение, скорее всего вообще не будут проявлять агрессии. Их наблюдения приведут к торможению агрессивных реакций.
3. Дети разных полов будут по-разному реагировать на агрессию, исходящую от мужчин и от женщин. Малыши более склонны подражать взрослым своего пола.
4. Мальчики будут вести себя более агрессивно, чем девочки.
Последняя гипотеза была навеяна исследованиями, проводившимися в 1956 году. Эти исследования показали, что родители часто неосознанно поощряют детей за поведение, соответствующее их полу. Дошкольники очень чувствительно воспринимают реакции родителей на своё поведение и стараются вести себя соответственно, чтобы не вызывать разочарованные восклицания вроде «зачем ты себя так ведешь, ты же девочка!» или «не плачь, ты же мальчик!».
В ходе эксперимента подтвердились все четыре теории.
Дети из первой экспериментальной группы в игровой комнате вели себя агрессивно, в отличие от остальных. Дети из второй экспериментальной группы гораздо больше проявляли неагрессивное поведение, чем остальные. Мальчики чаще имитировали поведение взрослого мужчины, а девочки – женщины. И, наконец, мальчики чаще подражали увиденной физической агрессии. Интересный факт: вербальная агрессия проявлялась в одинаковой степени и мальчиками, и девочками.
Позже был проведён подобный эксперимент, только агрессия показывалась по телевизору. Изучалось, станут ли дети повторять модель поведения, увиденную в фильме. Нет смысла описывать эксперимент подробно, важен вывод, который сделал Бандура: телевидение тоже влияет на поведение, социальное научение возможно, даже если ребёнок не наблюдает модель поведения вживую, а только на экране. Так что стоит тщательнее фильтровать контент, который смотрят дети.
Однако не стоит забывать, что есть ещё и когнитивный аспект. Чтобы поведенческий паттерн был перенят, нужно, чтобы он был привлекательным для ребёнка. Здесь можно проследить влияние множества факторов. Культура, авторитет взрослого, собственные установки, возраст ребёнка – всё это важно. Что делать, если вы хотите дать ребёнку пример для подражания? Какие же конкретно процессы задействованы в социально-когнитивном научении?
В первую очередь, важно, чтобы ребёнок заметил модель поведения. Нужно сфокусировать его внимание на ней. Отвлекающие факторы препятствуют научению.
Важно, чтобы ребёнок не забыл тип поведения. Чтобы он смог в дальнейшем воспроизвести желательное поведение, нужно не дать ему его забыть. Можно иногда мягко напоминать ему: «Помнишь, какое волшебное слово я говорила, когда ты мне помог?».
Если ребёнок запомнил тип поведения, ему обязательно захочется его воспроизвести. И если с «волшебными словами» это не так уж и сложно, то некоторые паттерны требуют практики. Например, малыш заинтересовался каким-нибудь видом спорта и ему хочется прыгать так же, как дядя на экране. Естественно, сразу у него это не получится, необходимы тренировки. Помимо этого, не каждая модель может быть легко воспроизведена детьми, часто детям приходится «тянуться» за взрослыми и только уже на определённом этапе развития повторить за ними.
Чтобы все три предыдущих пункта имели хоть какой-то смысл, у ребёнка должна быть мотивация. То есть он должен понимать, для чего ему повторять именно этот тип поведения. Мотивация может быть разной:
- полученное поощрение/наказание. Дети, которых хвалят, скорее всего, будут и дальше стараться вести себя хорошо, чтобы снова получить подкрепление похвалой;
- возможное поощрение/наказание. Ожидание детьми похвалы за что-либо. Ребёнок еще ни разу не получал похвалу за то, что помыл пол, потому что еще ни разу не мыл полы. Но его собственные рассуждения привели его к выводу, что, скорее всего, это действие повлечёт за собой поощрение;
- увиденное поощрение/наказание. Ребёнок сам не додумался, но услышал, что его друга похвалили за то, что он помыл пол.
Как можно использовать теорию социально-когнитивного научения Альберта Бандуры?
В принципе, эта идея не нова, но теперь мы хотя бы имеем представление, почему она работает. Детям предоставляется возможности не набивать собственные шишки, а учиться на ошибках других людей. Они учатся, подражая тем, кого выбрали в качестве своих кумиров. Причём выбирают они типы поведения в зависимости от собственного уровня развития – дети повторяют только то, что им понятно и близко. И уж конечно, важен авторитет взрослого. Вряд ли дети будут повторять за прохожим, но почти со стопроцентной вероятностью будут копировать поведение родителей. Вот почему важно относиться к учителю как к авторитету. Если родители постоянно воюют с преподавателем, критикуют его, то и дети не станут вести себя уважительно. Процесс научение через подражание учителю будет загублен на корню.
Дети очень быстро учатся предугадывать последствия своего поведения. За что они получат похвалу, а за что их, скорее всего, накажут. От этого, например, зависит, как дети себя ведут на уроках разных учителей. Школьники понимают, что у Марьиванны можно сколько угодно вертеться и она не обращает на это внимания, а у Иваниваныча стоит только отвлечься от доски, как получишь выговор. Поэтому можно предугадать, что даже отпетые хулиганы у Иваниваныча будут вести себя тихо, но в классе у Марьиванны болтать будут даже отличницы. Так же очень полезно помнить о детском прогнозировании при наказании хулиганов. Если этот хулиган пользуется популярностью, и учителя постоянно обращают на него всеобщее внимание, то есть очень большая вероятность, что как раз ему и будут подражать остальные. Поэтому всегда лучше делать акцент на тех, кто ведёт себя хорошо, заострять внимание на похвале, которую получают прилежные ученики. Тогда, возможно, подражать будут именно им.
Это плавное продолжение предыдущего пункта. Спрогнозировав своё поведение, дети ожидают определённых последствий, поэтому они склонны ослаблять или усиливать типы поведения. Отличие от предыдущего пункта в том, что если там дети реально видели, каким может быть результат определённого поведения, то здесь они только предполагают, и совершенно не факт, что они окажутся правы. Ребёнок ведёт себя так потому, что думает, что получит похвалу. Часто причём дети могут долго себя таким образом мотивировать, даже если у них и не выходит добиться желаемого результата.
Мышление – важнейшая часть этой поведенческой теории. Важно, чтобы ребенку было ясно, зачем нужна эта модель поведения и почему взрослые её навязывают. Вот это как раз то, чего часто нам не хватает, - терпения, чтобы объяснить ребёнку, зачем это нужно. «Потому что так надо» - это ответ, отнюдь не способствующий мотивации. Поэтому важно давать исчерпывающие ответы на детские вопросы, зачем и почему нужно учиться.
Ну, и напоследок: помните, что дети всё видят, обдумывают и копируют. Возможно, вам и не понадобятся все эти модные методики обучения, если вы просто будете поистине хорошим примером для своих детей.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.